Корреспондент «Территории Культуры» поставил цель – посетить как можно больше площадок «Ночи искусств» в Красноярске 4 ноября. Что из этого вышло – читайте в репортаже.
В семь тридцать вечера за мной приезжает машина. Едем в Дом искусств. Море голов, вешалки забиты одеждой и падают одна за другой. Тема ночи – космос, поэтому здесь же стоит телескоп. Прошу поглядеть, юноша в черной футболке со звездами начинает настраивать аппарат.
- Только сегодня погода такая, что видно лишь окна домов на том берегу.
Смотрю, как в глазке действительно светятся окна многоэтажного дома. В это время перед толпой выступает местная поэтесса. Она пишет только о космосе, и даже стихотворение о любви связано со звездами. Через десять минут после начала вечера я уже на улице, иду в сторону музейного центра «Площадь мира».
Там – музейная ночь в рамках Красноярской ярмарки книжной культуры. Я же иду за 8-м Всероссийским поэтическим слэмом, финал которого проходит в Красноярске. Андрей Родионов объявляет список поэтов. Звучат знакомые имена – тех, кто участвует в битвах не в первый раз. Андрей раздает таблички народному жюри.
– Ставьте оценки обдуманно – вас могут побить.
В первом ряду явно подвыпивший лысый мужчина переспрашивает фамилии каждого объявляющегося. Начинает Аскар Эминов, посланец Ставрополя – что-то о деревне, куда он ездит на могилы дедов. Аглая Соловьева из Кирова читает о Боге, которого нет. Алексей Гедзевич долго хрипел про гопников и джаз, словно соло Майлза Дэвиса. По первым трем поэтам понимаю, что слэм в этом году лучше прошлогоднего, достойно в котором выступил разве что победитель Вавилов, и то со старым стихотворением. Победил же Александр Курбатов – лохматый москвич в широком клетчатом пиджаке.
Сажусь в машину, таксист заждался. Приезжаю в оперный театр. Там прямо на сцене воздвигнута сцена с бассейном, тут же сидят зрители, некоторые – за столами. Это опера «Русалочка» Пушкина-Драгомыжского, сделанная в духе иммерсивного театра. Действующие лица одеты в стиле casual. Князь справляет свадьбу песней Jeffersone Airplane ‘Somebody to love’, подруга невесты Ольга поет «Я на тебе никогда не женюсь» Укупника. Публику раскачивают: в основном люди хлопают, кто-то подпевает, я издаю свист – но чувствуется общая скованность.
Не досмотрев до конца, идем с другом в театр Пушкина. Сначала – получасовой фрагмент спектакля по Пригову, сцена с бегающим по этажам простачком вызывает бурный смех. Затем – по театру начинается броуновское движение публики. Петр I, новый актер театра, призывает брить бороды и делает со всеми селфи. В фойе стригут барберы, один угрожающе помахивает топором. В буфете все в советском стиле – портреты Сталина, Ленина, лото и – пиво «Жигулевское» за 50 рублей. С бутылкой брожу по театру – действо захватывает на полтора часа. Гремит попса, гусары играют в штосс. По залам со смартфоном на селфи-палке ходит паренек в седой бороде и черном пальто, повторяющий образ Мити из «Утомленных солнцем». Только я сфотографировал цыганок, как они схватили меня под руки.
– Давай вместе – красивый, молодой!
Вторая бутылка пива от советской буфетчицы. Вокруг, прямо как по Бунину: «И Азия, Азия – солдаты, мальчишки, торг пряниками, халвой, маковыми плитками, папиросами. Восточный крик, говор».
Едем в музыкальный театр – но в полночь там уже все закрыто. Оттуда – в «Площадь мира». Взбегаем по каменной лестнице и нагоняем новую команду сайта министерства культуры. Говорю:
- Мы с вами словно соревнуемся.
- Сколько посетили?
- Пока четыре площадки.
- Мы не были в Доме искусств, зато были в театре кукол и музыкальном театре.
Конечно: у них есть ресурс, чтобы рассекать по городу на такой скорости. Да и они, как и я, не решились сунуться на правый берег, где в библиотеке играл джаз, в театре юного зрителя беседовали Трюффо и Хичкок, а в Центре культурных инициатив опять чудили модельеры.
На входе полиция устраивает неожиданный досмотр. Снова доказываю:
- Я в музее уже сто лет бываю как пресса!
- Покажите сумку.
Впустили. Хоть меня и не было в том самом списке прессы. Вверх на лифте. Группа Аигел, выступавшая на «Первом канале» с песней «мой парень непростой, он сидит уж год шестой». Рваные ритмы, вкрапления невнятных фраз певицы – видимо, так для неподготовленного уха звучит татарский.
- Упоролась! - слышу в толпе. Слушателей много: три сотни человек во тьме дергаются, словно это ночной клуб. И нет запаха алкоголя!
Мы идем пешком поочередно в оба здания музея Сурикова, но везде закрыто… Ночь искусств кончилась в два часа. Искусство продолжается.
Фото: Роман Минеев